Содержание
Этот экипаж сформировался еще в Челябинске, отличился в первых боях на Курской дуге. Танк именовался «Гвардия».
Самый бывалый среди четверых Федор Сурков. Пороху старший сержант и до Отечественной нюхал. На его действительную службу пришлись две военные кампании, и он в них участвовал. В корпус Сурков записался из Челябинского стройтреста № 42.
Марченко Александр «Гвардия»
Стрелок-радист Александр Марченко был человеком бывалым. Все-таки постарше остальных ему тридцать Техник-геодезист, он успел поработать на инженерной должности. На Украине, откуда родом, и на Западной, недавно воссоединившейся, тоже. Отсюда, из Львова, эвакуировался на Южный Урал, вел инженерные изыскания в Магнитогорске и других местах, где предстояло пустить доставленные с запада заводы.
Сурков и Марченко были коммунистами.
Командир экипажа Александр Додонов из ленинградцев. Родные его погибли в блокаду. Месть постоянно подхлестывала лейтенанта, делала порой опрометчивым— «старики» подправляли. Он не обижался.
Четвертый, башнер-заряжающий Александр Мордвинцев был невезучим. В первых же боях на Орловщине его изрешетило осколками, добро что жив остался. Подлатали его, и даже своих нагнал, вместе освобождали Украину. Да у Карпат расклеился совсем, нельзя ему в тряском танке. Списали Сашу подчистую, и вернулся он в Челябинск, а когда освободили Львов, поступил в местный университет.
Гвардейцы-танкисты списались с ним и подкинули из своего денежного довольствия к жиденькой студенческой стипендии — приоденься, Сашок. Из родного экипажа в складчине участвовал лишь Федор Сурков. Потому что все остальные боевые товарищи и «Гвардия» тоже остались во Львове.
В начале освобождения Украины, при форсировании реки Горынь, как и на Курской дуге, экипаж отличился. Прямым попаданием разбил опасное противотанковое орудие Мордвинцев. Марченко начал косить разбегавшийся расчет из пулемета. Ему помог Сурков. Но и загнал танк в трясину. Ухнул с ходу и завяз. В машину полетели гранаты, хорошо, что не прицельно, шмякались в грязь вокруг. Кидали издали, близко не пускал пулемет Марченко. Тогда фашисты подтянули орудие. И быть бы беде, не подоспей на выручку братцы-танкисты. Сбили орудие, разогнали немцев, выволокли танк из болотины.
А под Каменец-Подольским на семь суток «Гвардия» превратилась в дот, обороняя узловую высоту. Бригада тогда оторвалась от своих и дралась почти в окружении. Гитлеровцы атаковали наш танк непрерывно, но экипаж выдержал.
Наступление на Львов экипажа «Гвардия»
Наступление на Львовском направлении началось 14 июля. Перед броском на прорыв на митинге выступал Александр Марченко. Вскоре он отличился. Исправил электрооборудование на одном из подбитых танков и вывел из-под вражеского огня. Было это под Золочевым.
А под самым Львовом экипаж попал в серьезную переделку. На переправе перебило гусеницу. Бригада ушла вперед. Осталась «Гвардия» одна, а ведь глубокий вражеский тыл. Танк окружили гитлеровцы. Предложили экипажу сдаться — ответили огнем. Тогда немцы решили сжечь танк, стали бросать сосуды с горючей смесью.
Как в песне, «задымилась полянка и огонь по броне заходил». Приближалось самое страшное для танкистов — быть заживо «зажаренным» в машине. Так бы и стало. Единодушно и Додонов, и Сурков, и Марченко, и новый башнер Коля Мельниченко решили умереть, но не сдаваться. И в этот миг на противоположный берег вышли наши артиллеристы. Везет же экипажу.
Додонов сразу же закричал по рации: «Дубасьте, ребята, по нам! Умирать, так с музыкой».
Жалко артиллеристам танкистов, а что делать? И начали обкладывать «Гвардию» снарядами — в вилку. Конечно, старались в танк не попадать. И молодцы, сумели. Только от близких взрывов экипаж оглох на время. А гитлеровцы все же убрались. Под оградительным огнем своих, гвардейцы пламя с танка сбили.
21 июля в 18.00 вышли на окраину Львова. Не успели двигатель заглушить, размяться после многочасового марша, остыть от башенного пекла, водички свеженькой раздобыть, как Александра Марченко вызвал к себе Фомичев. Начали гадать… Стрелка-радиста сам комбриг так просто не вызовет. А потом Фомичев вызвал и командира танка Александра Додонова, поставил перед ним боевую задачу:
— Ваш танк должен первым пробиться к центру города. Вы должны поднять над ратушей Красное знамя. Дорогу будет показывать старшина Марченко.
Все понятно, Марченко хорошо знает Львов, работал здесь перед войной.
Сигнал к выступлению приняли в 24.00. За ночь «Гвардия» с десантом автоматчиков вышла на рубеж атаки — к улице Зеленой, по которой пробиваться к центру Львова — площади Рынок, где ратуша. Разведка показала, что танкисты подошли незамеченными; спят Фрицы, выставлены лишь часовые. Только когда с ходу раздавили пушки и подбили два танка, немцы всполошились. Справа зашевелились вражеские танки. А пока разворачивались они для атаки, пока развивали скорость, всех пометил снарядами Мельниченко.
Бой гремел с темна до темна.
Он продолжался и с новым рассветом. За ночь гитлеровцы поставили заслон на пути к ратуше. Танкисты смяли его, и «Гвардия» выскочила на центральную площадь.
Попрощались с Марченко. Ему лезть на ратушу водружать знамя. Тут уж броней родная «Гвардия» Сашко не прикроет.
В танк старшина не вернулся. Он выполнил приказ — Красное знамя заалело на башне ратуши в рассветном небе, но автоматная очередь срезала его, когда он бежал к танку.
На помощь знаменосцу бросился санинструктор батальона Костя Рождественский, но помочь не смог. Вражеские автоматчики скосили и его. Не дошел до Победы еще один доброволец. Рождественский после педтехникума учительствовал в сельской школе. В войну перешел на Кировский танковый, освоил премудрую наладку станков в цехе нормалей. Отсюда и ушел добровольцем в Уральский корпус. Воевал в танке, а потребовалось — стал санинструктором. Не одного челябинца спас Костя на пути к Львову, был отмечен орденом Славы. И вот закончился его боевой путь.
Когда затих бой у ратуши, экипаж «Гвардии» похоронил своего товарища в ближайшем сквере. Химическим карандашом написали на фанерном листе: «Здесь похоронен танкист-уралец Александр Марченко, первым поднявший знамя над освобожденным Львовом. Поклонись могиле героя, прохожий! Мы отомстим за него!»
Экипаж «Гвардия» на передовой
Бой за Львов продолжался. Занят центр, но в руках врага еще вокзал, господствующая над городом гора Высокий Замок. На Замок первой пошла «Гвардия». Место Марченко занял Федор Терентьев. На подступах к высоте завязали дуэль с вражеской батареей, перекрывшей дорогу. Крепка магнитогорская сталь, не взять ее снарядом. Орудия бы танкисты перещелкали, если бы не прокараулили фаустников, что подобрались за кустами. И когда Додонов приоткрыл крышку командирского люка для лучшего обзора, по башне ударил фаустпатрон. Взрывом сорвало крышку, осколки посыпались в башню. Убит командир, ранен в грудь Мельниченко.
Удалось Суркову вывести танк из-под обстрела. Вытащили из машины убитого командира и раненого заряжающего.
Они имели право ждать ремонта, пополнения. Но «Гвардия» из боя не выходила никогда. «Гвардия» всегда билась до последнего. Старший по званию — старший сержант Сурков — взял на себя командование экипажем из двух человек. Противотанковый снаряд ударил в башню, когда Терентьев пулеметными очередями прочесывал кусты, очищая от фаустников. Осколки врезались Терентьеву в живот, Суркову — в голову. Кровь залила глаза. Пока он помогал Терентьеву вылезти из танка, останавливал кровь, протирал глаза, второй снаряд перебил гусеницу.
Цель вражеских артиллеристов была понятна: лишить танк хода и расстрелять в упор. Сделать это они не успели: Сурков сел к орудию. Фашисты ему сами помогали, видно, решили, что с экипажем покончено, и выкатили пушку на прямую наводку. Первым же снарядом Сурков разнес орудийный расчет врага. Когда из-за домов показались гитлеровские солдаты, Федор подпустил их поближе и уложил из спаренного крупнокалиберного. Тогда на «Гвардию» выпустили «пантеру». Сурков подбил и ее — задымилась. Для надежности приготовился влепить еще снаряд, да не смог — «пантера» напоследок успела ответить…
Снаряды в танке рвануло, когда Федор уже валялся на земле. Нашел-таки силы выбраться. И к его ранам взрывная волна добавила еще и тяжелую контузию. Подобрали его местные жители и наспех замотанного, обожженного и беспамятного доставили к своим.
Полуживого Суркова, как и других тяжелораненых, самолетом перебросили в глубокий тыл. В госпитале ему сделали неотложную операцию, вынули из груди несколько осколков, но не все. Два осколка так и носил всю жизнь в легких. Врачи поначалу не надеялись его выходить, но он оклемался. А о возвращении в действующую армию и думать запретили. Но Сурков вернулся. Говорил, подняло его известие о награждении Золотой Звездой. К тому времени он находился в Кисловодском госпитале уже четвертый месяц, и конца делу не было видно. А однажды вдруг услышал по радио свою фамилию: зачитывали Указ о присвоении звания Героя Советского Союза. Не поверил своим ушам, стал искать «Правду», где печатали списки Героев. И верно, своими глазами прочитал: Сурков Федор Павлович. А еще через день получил сразу две поздравительные телеграммы — из бригады и штаба фронта.
Бой за Львов экипажа «Гвардия»
В многодневных боях за Львов экипаж «Гвардия» уничтожил пять танков, самоходное и три противотанковых орудия, бронетранспортер, несколько пулеметов, склад боеприпасов и до сотни гитлеровцев. Павшие члены экипажа посмертно награждены орденами Отечественной войны I степени, как и санинструктор Константин Рождественский.
Когда Федор Сурков нагнал родную бригаду в Польше, он узнал, что имя его боевого друга Марченко в строю. Его получила боевая машина. Суркову присвоили офицерское звание, стал он младшим лейтенантом и зампотехом роты — ведал техническим обеспечением танков. Впрочем, иногда и ему приходилось садиться за рычаги управления из-за трудных переходов.
Так было во время последнего марш-броска на помощь восставшей Праге.
Федор Сурков в июне 45-го участвовал в Параде Победы на Красной площади. После демобилизации он избрал для жительства Львов — город славы Уральского корпуса, родной бригады, славы погибших друзей. Федор Сурков, как и Александр Марченко (посмертно) стал — почетным гражданином города. Когда он умер, его прах, как и Александра Марченко, Александра Додонова и Константина Рождественского, был захоронен на Львовском воинском мемориале — холме Славы. Венчает этот холм бронзовая фигура солдата со знаменем, прообразом которого стал Александр Марченко. А знамя, водруженное им 23 июля 1944 года на городской ратуше, хранится в местном музее.
Улицы А. П. Марченко и К. И. Рождественского находятся в Тракторозаводском, Ф. П. Суркова — в Ленинском районах.
