Недобровольные скитания Евдокима Васенко начались в пятом году. Он тогда служил в Екатеринодарском почтово-телеграфном агентстве. В ноябре, когда прошел угар от «свобод», дарованных октябрьским манифестом царя, прокатились забастовки: требовали подтверждения обещанного делами. Тогда-то Екатеринодар отрезало от мира — забастовали почтовые служащие. Организовал их Евдоким Васенко, за что просидел несколько месяцев без суда и следствия. Судили через четыре года. Срок отбывал в новороссийской тюрьме, она и стала его поли-тическим университетом. На свободу Евдоким Лукьянович вышел большевиком. Он остался в этом портовом городе, поступил на службу в банк, включился в работу местного подполья и вскоре стал здесь одним из ведущих социал-демократов. Началась война, портовые города были объявлены па особом положении. Неблагонадежных стали высылать и «отдаленные губернии». Для Васенко таковой оказалась Тобольская. Через год разрешили ограниченную свободу передвижения. Евдоким Лукьянович выбрал для жительства Екатеринбург. Однако и здесь оказался немоден, выслали в Челябинск, где его и застала февраль-ская революция. Недобровольные скитания Евдокима Васенко начались в пятом году. Он тогда служил в Екатеринодарском почтово-телеграфном агентстве. В ноябре, когда прошел угар от «свобод», дарованных октябрьским манифестом царя, прокатились забастовки: требовали подтверждения обещанного делами. Тогда-то Екатеринодар отрезало от мира — забастовали почтовые служащие. Организовал их Евдоким Васенко, за что просидел несколько месяцев без суда и следствия. Судили через четыре года. Срок отбывал в новороссийской тюрьме, она и стала его поли-тическим университетом. На свободу Евдоким Лукьянович вышел большевиком. Он остался в этом портовом городе, поступил на службу в банк, включился в работу местного подполья и вскоре стал здесь одним из ведущих социал-демократов. Началась война, портовые города были объявлены па особом положении. Неблагонадежных стали высылать и «отдаленные губернии». Для Васенко таковой оказалась Тобольская. Через год разрешили ограниченную свободу передвижения. Евдоким Лукьянович выбрал для жительства Екатеринбург. Однако и здесь оказался немоден, выслали в Челябинск, где его и застала февраль-ская революция. Евдоким Лукьянович был избран в первый же состав Совета, был заместителем председателя. С марта 1917 по июнь 1918 года он входил в руководство Советской властью в городе и уезде. После отъезда Цвиллинга Васенко играл ведущую роль и в городском комитете партии. Своим делегатом на II Всероссийский съезд Советов челябинцы послали Е. Л. Васенко. В Петрограде Евдокиму Лукьяновичу был вручен мандат за № 29, в котором указывалось: «Предъявитель сего Васенко, член II съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, командируется на Урал для согласования деятельности местных Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов с Центральным исполнительным комитетом. Просим все местные Советы оказывать ему всяческое содействие». В Челябинск Васенко вернулся в те трудные дни, когда город оказался в белоказачьем окружении. Прямо с поезда он попал на заседание Совета, где обсуждался ультиматум есаула Титова о возвращении власти городской думе. Единого мнения у членов Совета не было. Васенко взял на себя переговоры с Титовым, ему удалось выработать общее мнение в Совете. Официально вся класть была передана думе, которую, кстати, возглавлял сочувствующий большевикам левый эсер М. X. Поляков (вскоре он вступил в РКП (б) й в 1919 году возглавлял Челябинский ревком). Но совет не был распущен. 17 ноября Васенко избрали его председателем. Он направил в ЦК РСДРП докладную о текущем моменте в городе: «…Посланы делегаты в Уфу, Омск, Самару и др. города 'Для усиления гарнизона Челябинска. Настроение бодрое, гарнизон большевистский, рабочие тоже. Ожидаем подкрепления и тогда поднимем вопрос о власти Советов…» Евдоким Лукьянович объявил о переходе всей власти в руки Совета вечером 20 ноября со сцены Народного дома. В Военно-революционном комитете, созданном, в те дни, он — заместитель председателя, 5 марта 1918 года военревком передал дела вновь избранному Совету. Васенко в исполкоме — заместитель председателя и комиссар по внутренним делам. Евдоким Лукьянович снимал с семьей комнату на Казарменной улице, но дома почти не ночевал, столько было дел. Когда в марте умерла жена Васса, а вскоре и сынишка, полностью перешел на жительство в Совет и горком партии. Здесь он и спал, укрывшись пальтецом, на деревянном «присутственном диванчике». Весной восемнадцатого Васенко был перегружен делами как никогда. Партийная работа. Председателя Совета Блюхера мучали фронтовые раны, и он лечился в госпитале, отвлекали его и военные дела. Тогда руководство Советом переходило на Васенко. В мае Блюхер во главе уральских красногвардейских отрядов отбыл под Оренбург. Евдоким Лукьянович стал руководить Советом. С середины мая Челябинск находился на военном положении. 14 мая между чехословацкими легионерами и военнопленными мадьярами произошла стычка: был убит венгр. Совет арестовал виновных, назначил следственную комиссию. Легионеры, которых на станции скопилось несколько тысяч, выступили с оружием. Фактически они захватили весь город. Арестованных пришлось освободить и конфликт был исчерпан. По сути же для легионеров это выступление стало пробой сил для запланированного Антантой мятежа против Советской власти. Они убедились в беззащитности местного Совета. Почти все вооруженные силы ушли с Блюхером. Полк Красной армии в Челябинске только формировался. Васенко понимал это. Как и в ноябре, он обратился за помощью в Уралсовет и Москву. Помощь не успела. Через неделю после первого пробного выступления чехословаки вновь подняли мятеж и без особого труда захватай город. Несколько дней мятежники, играя в демократию, не трогали Совет, и он непрерывно заседал под руководством Васенко в поисках выхода из положения. В начале была надежда, как и в ноябре, с помощью уральских рабочих вернуть власть. Но вскоре стало ясно: время не то — на железной дороге легионеры захватывали станцию за станцией. Было решено: активистам уйти из города, белый террор неизбежен. Есть свидетельства, что Евдокиму Лукьяновичу удаюсь добраться до Кыштыма, куда стягивались красные отряды для наступления на Челябинск. А через несколько дней Уральский революционный штаб телеграфировал в Москву об аресте Васенко в Челябинске. Очевидно, он вернулся в город, чтобы организовать рабочих для выступления. Конец его неизвестен. В архиве ВЦИК обнаружено донесение о положении в Челябинске летом 1918 года. К нему сделана приписка: «Председатель Челябинкого Совета тов. Васенко задушен в одиночном карцере ночью прапорщиком Ругай».
Особо хотелось бы сказать о Людмиле Татьяничевой. Она — поэт национальный, с общерусским признанием.