Могильников среди павших всех моложе, ему шел двадцать третий. Как « Тряскин, он сельский, только inкрестьян. Родина его — село Бродокалмак. Отец был здесь фигурой заметной: сначала волостной писарь, а потом — делопроизводитель — волостного суда. Да -не по должностям правду-матку начальству в глаза резал. Вот и пришлось ему правды добиваться «на общественных началах»— ходатаем по крестьянским делам. При Советской власти он стал народным судьей.
Могильников среди павших всех моложе, ему шел двадцать третий. Как « Тряскин, он сельский, только inкрестьян. Родина его — село Бродокалмак. Отец был здесь фигурой заметной: сначала волостной писарь, а потом — делопроизводитель — волостного суда. Да -не по должностям правду-матку начальству в глаза резал. Вот и пришлось ему правды добиваться «на общественных началах»— ходатаем по крестьянским делам. При Советской власти он стал народным судьей.
Конечно, при таком главе семейства жили Могильниковы в нужде, но Володю от учебы не отнимали. Редкий случай в крестьянстве: церковно-приходская двухлетка, высшее начальное училище — еще 4 года в бродокалмаке, потом Челябинская учительская семинария —4 года, да учеба на офицера — краткосрочные курсы при Казанском военном училище. Так что почти всю жизнь учился, старательно, самоуглубленно, был одним из лучших учеников и в школе, и в семинарии. А вот проявить себя в работе не успел.
После офицерских курсов в семнадцатом прапорщик Могильников был направлен в 163-й запасной полк, стоявший в Челябинске. При Временном правительстве он определился, с кем и куда идти дальше. Собственно, он еще в семинарии знал: быть ему в народе и с народом. Кем же быть еще народному учителю? В семнадцатом Могильников примкнул к большевикам.
Военный опыт невелик, но пригодился. Вначале во главе революционно настроенных солдат своего полка он выступал в поддержку Совета, а потом выполнял его поручения. Участвовал в организаций красногвардейских отрядов. Его ввели в штаб охраны города — заместителем начальника.
О двоих из жертв площади Павших революционеров мы не знаем почти ничего